Но в придачу к этому успеху косяком шли проигранные дела. Она огорчалась из-за этого, обсуждала нюансы дел с другими адвокатами. И все они повторяли одно и то же: не парься, брось, неужели ты воспринимаешь проигрыш дела в суде как личное поражение? Это же непрофессионально, наивно.
Марина сознавала, что, несмотря на обширные знания и умение безукоризненно составлять процессуальные документы, чего-то очень важного ей не удалось постичь. Она стала чаще общаться с коллегами неформально. Ездила в загородные клубы, где собирались успешные юристы, ходила в кафе и рестораны на ланчи и ужины. Систематически просматривала судебную практику, журнальные публикации по праву.
И заметила интересную закономерность. Как правило, в апелляционном порядке отменялись только те решения судов первой инстанции, которые основаны на нормах материального права. Решения, основанные исключительно на постановлениях пленумов судов высших инстанций, оказывались непотопляемыми даже в тех случаях, когда они, мягко говоря, уже не вполне соответствовали духу и букве закона.
Марина огорчилась, что поняла это только теперь, а не в то время, когда проходила учебную практику в суде. И пришла к выводу, что именно повышенное внимание к теории материального права и помешало ей разглядеть эту простейшую закономерность ведения процессов.
Последуюшие её судебные дела подтвердили догадку. На самом деле, в суде все оказалось гораздо проще, чем ей представлялось. Большинство судей разрешали дела без затей, по принципу: есть процессуальные правила, есть судебная практика – по ним и разыгрываем действо. И только.
Она не осуждала их. Им ведь надо тоже сохранять должность, здоровье, а нередко и жизнь. А правосудность… Что ж они не боги, а только лишь люди, решившиеся судить других людей.
Работать ей стало просто, но неинтересно. Стали более заметны и другие издержки профессии – толчея и неудобства в судах, необходимость мотаться по всей стране, негативное отношение клиентов в случаях, когда их права оказывалось невозможно защитить в суде.
Она стала брать минимум судебных дел. По просьбе приятельницы начала заниматься работой поверенного по делам иностранных граждан, имеющих имущественные права в России. Доверителей становилось все больше. Денежные вознаграждения ее росли. Для этой работы адвокатского статуса не требовалось, и она отказалась от него.
V. Действия без поручения
Ей нравилось ездить к источнику на велосипеде. Она накачала питьевой воды в бутыль, закрепила её на грузовом багажнике и под вздохи леса и птичий щебет неторопливо покатила по проселочной дороге к родительскому дому.
Дорога петляла среди деревьев и кустов, выкладывая виражи и легкомысленные коленца. Никто не заботился о её прямизне. Этим такая езда и нравилась Марине.
Она не остановилась, когда зазвонил телефон в кармане джинсов. По звонку определила, что звонит Юлий. Он обычно звонил ей, когда собирался приехать на дачу. Она поехала быстрее, насколько это позволяли глубокие колеи, промытые в песчанике.
Во дворе возле крыльца дома стоял кроссовер Юлия. А Маринин седан теперь стоял в гараже. Она подавила недовольство таким самоуправством и улыбнулась при виде младшего брата. Эта его морщина на лбу и озабоченный вид… Снова какая-то буря в стакане воды. Она поцеловала его в задумчивый лоб. Как будто в детство вернулась на миг.
Пока он заносил бутыль с водой в дом, на засов запирал ворота и мыл руки, она приготовила завтрак. Оба знали, что важный разговор состоится после еды, за чаем.
Но вот уже и по второй чашке выпито, а дальше его отпуска и новостей о его детях, Наде и Даниле, дело не пошло.
– Ради Бога, Юлик, что случилось? Выкладывай, наконец, – не выдержала она.
– Ты знаешь, я и сам не знаю. Но такое чувство, как будто случилось нечто очень важное. – Он замолчал, обдумывая что-то.
– Сейчас получишь в нос, если не расскажешь немедленно, – пошутила она. —
Он молча раскрыл пластиковую папку и положил перед ней распечатку страницы сайта «Солдаты Войны», где речь шла о майоре Васицком.
– О! – удивилась она, просматривая текст. – Как ты это нашел?
– Ссылка пришла сегодня ночью. По электронке. От неизвестного отправителя, – пояснил он.
– Разве наш папа был Героем Советского Союза? – еще больше удивилась она.
– Это я тоже хотел бы знать – пробормотал он. – И ордена не те.
– Но ведь это может быть и просто однофамилец, – заметила Марина.
– Может быть, это полный тёзка отца, а может быть, и нет, – помолчав, ответил Юлий.
– Если нет, тогда кто? – заинтересовалась она.
– Хороший вопрос, – отозвался он.
– Значит, мы должны узнать, о ком здесь идет речь. И если выяснится, что не о нашем отце, то сообщить на сайт администратору, чтобы разместили информацию и о папе. Он тоже заслужил это. – Маринина решительность всегда очаровывала Юлия.
– А много мы знаем о нашем отце? – Это было им сказано так, что Марина поняла – вот оно то, чем сейчас озабочен Юлий и что привело его сейчас из Москвы.
– Господи, Юлик, да ты же всегда интересовался папой. Ты историк. Уверена, что ты все знаешь о нем.
– Кое-что как о моем папе. А как о человеке? Воине, офицере, участнике войны? Я понял к стыду своему, что ничего, – печально отозвался он.
– Ну, так узнавай! Чего ты такой кислый? Еще не поздно. Давай, я тебе помогу. Если хочешь, буду искать сведения вместе с тобой.
– Хочу, чтобы ты помогла. Нам придется собирать информацию и о маме тоже. Ведь их жизни были много лет связаны в одну, и факты одной жизни тесно переплетены с другой.
– А хочешь я тебе открою сокровенное? – таинственно, как когда-то в детстве вдруг спросила Марина.
– Хочу, – тихо отозвался Юлий.
– У нас в семье скрыта какая-то большая тайна. Не знаю, какая. Но в поведении отца и мамы, в их словах иногда появлялось нечто такое, о чем они старались умолчать, – заявила Марина.
– Ты, как обычно, разыгрываешь меня. Тебе всегда хочется как-то подшутить надо мной, – разочарованно отозвался Юлий.
– Ты хочешь сказать, что я сейчас вру? – обиделась Марина.
– Ну, не то что врешь, а играешь со мной. Тогда как мне совершенно не до этого. – На что Марина вздохнула и тихо ответила:
– Юлик, ты самый интеллектуальный болван на свете. Из всех, кого я знаю. Ты понимаешь многое из того, что другим дается с большим трудом. Но ты ничего не понимаешь в отношениях с людьми. Ты не понимаешь сейчас, что я говорю совершенно серьёзно. И это очень важные для меня вещи. Вот скажи, почему папа никогда не рассказывал о своих родителях? Почему у него нет никаких родственников? Почему у него никогда не было близких друзей – однокашников, однополчан, земляков? Мы ничего не знаем о том, кто были наши дедушка и бабушка со стороны отца. К какому сословию они принадлежали? Известно только, что они жили в Ленинградской области, в населенном пункте, сожженном оккупантами во время Великой Отечественной войны. По умолчанию считается, что вся семья папы погибла. А может быть, кто-нибудь из них уцелел! Могли быть родственники и в других местах. Где они жили, учились, работали, женились, умирали, наконец? Я спрашивала об этом у мамы, но и она не знала. И более того, эти вопросы ее напрягали. Полагаю, что мама знала об отце нечто такое, что она не могла обсуждать ни с ним, ни с кем-либо ещё.
– Возможно, ты и права. Сейчас мне тоже припоминается кое-что необычное. Когда мы были маленькими, папа брал меня с собой на рыбалку. И когда оснащал удочки, то потихоньку пел на ломаном языке смешные песни. Тогда я просто смеялся и просил папу научить меня этим песням, но он наотрез отказывался. А сам продолжал их тихо напевать, когда оставался один. Я подслушивал, даже записывал для памяти слова. Но такая галиматья получалась! Так мне ничего не удалось толком записать и выучить.
– Юлий, ты почему мне раньше этого не рассказывал? – возмутилась Марина. – Я бы тебе объяснила как филолог, что папа пел на каком-то российском диалекте народную песню. А если бы у тебя сохранились эти записи, мы бы сейчас определили, из каких мест происходит этот фольклор. Может быть, ты вспомнишь, где хранились твои записи? Вдруг там что-нибудь осталось?
– Не осталось, – покачал головой Юлий. – Мама всегда рвала и выбрасывала эти записки, когда мыла полы в моей комнате и складывала вещи в шкафу и на письменном столе. А тебе я ничего и не мог рассказать. Ты не хотела со мной общаться в детстве.
– Ладно, простим друг другу ошибки юных лет и постараемся их исправить насколько это возможно. – Марина помолчала и добавила: – Слишком сильная любовь ломает всё, что попадается на ее пути. И сейчас видно, как это дорого обходится. – Они замолчали, обдумывая ситуацию.
– Давай составим план поисков и разделим направления, – предложил Юлий. – Я уже набросал кое-что. Он включил ноутбук, подключил Маринин принтер и распечатал текст.